Глава 15

Наступило воскресенье. Федос, в свою очередь, "не приминул", как он писал в записке, уведомить о беседе¹ художников. Возможность сделать некоторые наблюдения, воспользоваться типами, очень ин-тересовала Львовского. Максим Давыдович шел больше для компании. Обещался придти и Перегудов.

Беседа была назначена сейчас после обедни.

"Приходите поране, - писал бывший начетчик, - все вам будет яснее и понятнее". Вследствие этого, художники отправились в слободу² еще до окончания церковной службы в городских церквах. Несмотря на раннее время, - было только восемь часов утра, - на улице слободки толпился народ. Видимо, многие из них были духовные борцы, приготовившиеся сразиться с Федосом. У некоторых выглядывали из узелков книги. В самом помещении тоже уже находилось несколько человек, расставлявших табуреты и лавки.

Ровно с последним ударом на колокольне собора, свидетельствующим об окончании церковной службы, по дороге в город показалась телега, нагруженная книгами. Рядом с нею шагал сам бывший начетчик, приодевшийся сегодня немного почище.

Тихое перешептыванье между стоящими перед домом сектантами не могло служить Федосу добрым знаком. Он молча окинул присутствующих глазами; заметив стоящих в стороне ото всех художников и Перегудова, присоединившегося также к ним, Федос поклонился им. Все движения его были медленны, лишены суетливости. Даже взор его, обыкновенно бодрый - потух.

- Ну, заснул, что ли, Федос, - подтрунивала над ним молодежь, - мы уж думали, струсил и не придешь.

- Не нужно было этого думать, - спокойно, но твердо ответил Федос и начал снимать с телеги свой багаж. - Успеете еще передо мною повиниться.

Он вошел в дом, с трудом таща кипу церковных книг. Вслед за ним вошли и художники.

Довольно обширная комната, еще недавно пустая - быстро наполнилась народом. Сесть не было места. Перегудов с художниками поместились у одного из окон. Это место выбрал Львовский, чтобы удобнее наблюдать, скрываясь в тени.

- Ты только, Макс, взгляни, - тихо сказал он Зимину, указывая глазами на стоящих стеною оппонентов Федоса, - какое богатство типов!

Действительно, разнообразие физиономий, фигур в этой толпе было замечательное. Начиная со степенного, высокого седого старика, всего высохшего от радений, с необычайно длинною бородою, спрятанною им за ворот кафтана, и кончая жизнерадостным полным блондином, на которого обычные многочисленные "метания", вероятно, мало повлияли, судя по его излишней полноте, - все глядели на Федоса предубежденными глазами. Для них он был в настоящее время ренегат³, когда-то один из столпов и "адамантов" древнего благочестия, но, прельщенный лестью никониан⁴ и превратившийся в его жестокого врага, очень опасного, - он был начетчиком⁵, знающим прекрасно все способы и уловки их защиты.

Точно загипнотизированный, стоял несколько мгновений Федос под неприязненными взглядами своих противников. Затем, не глядя на них, тихим опущенным голосом он предложил пропеть или прочесть молитву.

- Царю Небесный... - робко начали несколько голосов, и молитва была спета.

Снова воцарилось молчание.

- Ну, что же, кто хочет побеседовать, - выходите, - обратился Федос к защитникам древнего благочестия.

В толпе начались переговоры, кому говорить, сперва еле слышные, но вскоре перешедшие чуть не в спор.

Сухощавый старик-начетчик не хотел начинать первым, предпочитая оставаться в резерве и, когда беседа начнется, поддержать своего борца. После долгих переговоров, в продолжение которых Федос сидел молча у стола, опустив глаза в книгу, из толпы выпихнули черноватого, пожилого мужчину с серьгою в правом ухе.

- Вот, вот, он зачнет, - послышались голоса.

- Портной из Толпыгина⁶, - шепнул Перегудов Зимину.

Федос поднял голову, посмотрел на стоящего перед ним портного и, степенно указывая на табу-ретку против себя, промолвил:

- Садись, Василий Семеныч, - о чем беседовать будешь?

Портной, по-видимому, приготовился к этому вопросу и быстро выпалил:

- После Никона у вас нет благодати священства. Не признаем ваших иереев.

Федос снова окинул взглядом противника.

- Прежде всего - не Никон, а Патриарх Никон, - заметил он строго, - а затем, брат мой, позволь тебе сказать, что в правильной кафолической церкви благодать священства, как до Патриарха Никона, так равно и после него продолжает преемственно от Святых апостолов передаваться и доныне. Вот у вас, отщепенцев от православной церкви, ни её, ни иереев нет.

- Как нет? - возразил портной, - а Австрийская, Белокриницкая иерархия⁷.

- Св. Ефрем Сирин говорит: "кто отлучится от церкви, того постигнет Иудино давление". Какое же возможно преемство благодати священства от иереев, отлученных от церкви, раз они обречены Иудину давлению?

Бойкий портной не нашелся ответом. Он молча кусал губы. К нему на помощь поспешил небольшого роста рыжеватый старичок, местный торговец, в длинном кафтане, с бесчисленными сборками на спине.

- Да, но ведь у нас в Белой Кринице был и не отлученный митрополит Амвросий, - смело вступил он в спор с Федосом.

- Отлично, но кого же рукоположил он в иереи и во епископа? Тех же самых отлученных православной церковью попов. Да и сам Амвросий бежал от своей греческой паствы, сманенный вашими деньгами, - он беглый иерарх! - все увереннее звучали возражения Федоса.

- А что такое ваш священник? - насмешливо спросил старообрядец, переменяя тему собеседования.

Бывший начетчик выпрямился, оперся левой ладонью о стол и быстро ответил:

- Ангел Господень, по словам Златоуста!

Иронические замечания между старообрядцами, в ожидании ответа Федоса, сейчас же смолкли.

- Василий Великий говорит: "Священник земной ангел - небесный человек! - снова зазвенел уверенный голос бывшего начетчика. - Патриарх Иосиф в книге Кириллиной, на листе 76-м, говорит: "Якоже Христос никогда не умре, так и иерейство его по чину Мелхисидекову не престанет!" - и дальше на 78-й - "еретицы те, им же иерейства и жертвы Христовой несть потребы".

Рыжеватый старичок, видя неудачу своего нового вопроса, снова вернулся к "благодати".

- Благодать Господня действовала и через ослицу Валаама и через первосвященника Каиафу! - быстро возражал Федос, - а австрийская иерархия ваша безблагодатна, она не от церкви и Бога, а от людей ведет свое преемство.

- А митрополит Амвросий? - нерешительно спросил старик.

- Он незаконно отделился от своего патриарха в 1846 году, вопреки 15 правилу двухкратного собора и основал Белокриницкую иерархию, вопреки 16-му правилу Антиохийского и 2-му правилу Сардикийского соборов.

Федос, не прибегая к помощи книг, отвечал своим противникам, поражая художников изумитель-ною памятью и начитанностью, позволявшею ему отвечать на каждый вопрос не запинаясь, в то же время буквально побивая их их же оружием. Голос его окреп еще более, глаза сверкали, редкая бородка расстрепалась, об усталости не было и помину.

Время шло, часы сменялись часами, новые противники появлялись перед столом Федоса и снова исчезали. Невозможность спора с ним, отсутствие под ногами почвы чувствовались со стороны старообрядцев. Это еще больше их сердило и заставляло продолжать споры, изыскивая всевозможные уловки, чтобы поставить противника в тупик.

Но это было немыслимо, тем более что среди всех собравшихся старообрядцев мало было знатоков писания и умеющих вести защиту своих догматов. С возрастающим все больше вниманием следил Львовский за Федосом, его вдохновенная речь, естественные, но красивые жесты рук, приковывали внимание художника. Он поделился своими впечатлениями с Максимом Давыдовичем.

- Непременно напишу его в виде ветхозаветного пророка. Как он великолепен в эти минуты!

- Я попробую зачертить его фигуру, - сказал Зимин и вытащил альбом.

- На вас обращают внимание, - заметил ему тихо Перегудов, но Зимин продолжал работать.

В комнате было нечем дышать, народ не расходился, любопытство не ослабевало.

Только что сухощавый седой начетчик отошел от стола, разбитый Федосом на всех пунктах теологического спора, как среди противников помощника миссионера послышался одобрительный говор.

- Вот и он, наконец! Теперь мы ему уж покажем. Ну, иди, зачинай.

И у стола показалась знакомая фигура Полушкина. Немного робея, он сделал несколько шагов вперед и остановился.

- Иди сюда, Сила Парфеныч, что ж ты робеешь, - строго обратился к нему Федос, - будем беседовать, чай, не впервые нам с тобой-то.

- Вот вы православными себя называете, а свет миpa выбросили, во тьме ходите! - нараспев высоким голосом сказал Сила.

Федос с недоумением взглянул на говорившего. На стороне старообрядцев раздались одобрения Силе, сумевшему смутить самого Федоса.

- В чем дело-то, ты, брат, толком скажи, - переспросил последний.

- А в символе Веры-то, между словами "рожденна, не сотворенна" куда "аз" выкинули? - самодовольно спросил Полушкин.

Федос усмехнулся.

- А знаешь ли, что этот "аз" обозначает? - спросил он Силу.

- Аз есмь свет миру. А вот вы-то этот свет и выкинули! - во тьме остались.

- В темноте умственной вы ходите, а не мы, - уверенно промолвил миссионер, - плохо писание смыслите, а туда же беретесь спорить! Не то значение имеет здесь "аз" как ты придумал, а просто отрицание, "рожденна, а не сотворенна", и для краткости этот "аз" выпущен, хотя смысл остается тот же.

Но Полушкина трудно было убедить этим. Не понимал ли он действительно смысла этого отрицания или же просто не хотел понять, с целью запутать Федоса, но он продолжал настаивать на своём, поддерживаемый одобрительными восклицаниями своих. Долго пробовал растолковать ему настоящей смысл Федос, но, видя бесплодность своих стараний, иронически заметил.

- Если уж тебя ничем не разуверишь, так слушай: выпустили мы по-твоему "аз"... А знаешь что значит "аз" - аз есть червь, а не человек, поношение человеков - вот "поношение" мы-то и выпустили, понял?

Ребячески растерянно посмотрел Полушкин на говорившего, не находя, что ему возразить. Старообрядцы тоже молчали. Они были побиты своим же толкованием.

Солнце стало ниже, время близилось к пяти часам. Новых спорщиков не находилось.

- Ну, на сегодня, пожалуй, и довольно, - произнес миссионер и начал складывать книги. Старообрядцы выходили из комнаты, Сила все еще стоял у стола.

- Ну, Сила Парфеныч, - заметил ему Федос, - горденек⁸ ты, брат мой, да Господь тебе согнёт выю⁹. Когда-нибудь вспомнишь меня.

С этими словами начетчик вышел на улицу к ожидавшей его телеге и начал укладывать в нее книги.

Художники и Перегудов с любопытством на него глядели.

- Довольны ли вы нашей беседою, господа милостивые? - спросил их Федос, когда они вместе возвращались в город. - Господь благословил меня в сегодняшней словесной брани одолеть врагов.

Львовский с изумлением взглянул на говорившего. Вдохновенный пророк, мечущий громы, снова превратился в скромного крестьянина, бывшего солдата. Присутствующие расходились по домам.

- Теперь, вероятно, уж не скоро снова беседовать будете? - спросил Перегудов Федоса.

- Какое! На предбудущее воскресенье снова сами назначили, - усмехнулся последний, - сердиты, что ничего со мною сделать не могли. Вон, смотрите, Прокл Сидоров, плотник, - они его своим двухперстием уловили, - ко мне подошел: "вижу, говорит, Федос Алексеич, что облыжно они мне говорили, несправедлива их вера, буду снова в церковь ходить".

Перегонявшие их недавние враги Федоса сердито на него поглядывали.

- Ишь, съесть хотят! - пошутил бывший начетчик, - не дамся, сам зубаст.

Присутствующие засмеялись.

¹ Беседа - диспут между старообрядцами и представителями православной церкви, на котором последние стремились доказать несостоятельность старообрядчества, привести старообрядцев в православную церковь.

² Имеется в виду, очевидно, Заречная слобода (Заречье). Беседы могли проходить в молельной Маклашина, располагавшейся на Варваринской улице (ныне ул. Урицкого).

³ ренегат (лат. renegatus, от renego - "отрекаюсь") - лицо, перешедшее из одного вероисповедания в другое; в переносном смысле - человек, изменивший своим убеждениям и перешедший в лагерь противников, отступник, изменник.

⁴ никониане - последователи православной церкви, принявшей церковную реформу патриарха Никона в XVII в.

⁵ Начётчики - начитанные, образованные старообрядцы, борцы с миссионерами господствующей православной церкви.

⁶ село в Приволжском р-не Ивановской обл.

⁷ Белокриницкая иерархия была образована в 1846 году. Находившийся в Белокриницком монастыре (в середине XIX в. село Белая Криница относилось к Австрийской империи, затем - к Румынии, с июня 1940 - в составе Украинской ССР) бывший Босно-Сараевский митрополит грек Амвросий Паппа-Георгополи после переговоров со старообрядцами согласился присоединиться к старообрядчеству по второму чину (чрез помазание миром) и совершил ряд хиротоний для беглопоповцев. Таким образом, в Белой Кринице было положено начало старообрядческой иерархии, и в пределах Российской империи появились новопоставленные старообрядческие архиереи и иереи.

⁸ горд

⁹ шею

ГЛАВА 16

Copyright © http://www.plyos.org All rights reserved admin@plyos.org