Глава 13

- Что-то наши соседи полюбили Феню, - сказал Перегудов, входя в беседку, где сидела Раиса Владимировна, - чуть утро, она уж у них, да поди целый день там и бывает, чтобы не вышло чего дурного.

- Не думаю, Витя, - спокойно ответила Перегудова. - Чудаки, эксцентрики они страшные, но на что-либо дурное не пойдут. Просто Фене там весело, она берет у них книги, читает, заметно развивается...

- В этом беда еще не велика, а потом...

- Что потом? Скоро и лету конец, уедут и художники в Москву, целую зиму успеет Феня со своим Силой Парфенычем насидеться.

Недовольная улыбка промелькнула по лицу Перегудова.

- Слушая тебя, можно подумать, что и ты предпочитаешь их общество времяпровождению со мной.

Раиса Владимировна немного смутилась.

- Какой ты странный, - сейчас же применять все к себе. Мы с тобой сколько лет уже женаты, а Феня же еще молода, света не видела, все ее интересует, скоро ли ее муж-то свозит хотя бы в Москву! Сиди, сиди себе да посиживай в нашем городишке долгую зиму, и выглянуть даже некуда. Ну, и рада, что есть с кем поболтать, хоть душу-то отвести немного.

- А ты не думаешь, что она увлечется Зиминым? - сумрачно спросил муж.

- Ни в каком случае! - как-то победно поспешила возразить молодая женщина.

Она продолжала предполагать, что молодой фабрикант увлечен ею, и что частые посещения дома Мудрецова Феней являются только желанием художников иметь для своих студий красивую модель.

- Ого, как ты храбро его защищаешь, - шутливо проговорил Виктор Семенович, - можно подумать, что ты сама в него влюблена.

Раиса Владимировна опустила голову, чтобы скрыть невольный румянец, выступивший на ее щеках.

- Я думаю, время обедать, готово ли? - спросил Перегудов.

Раиса Владимировна воспользовалась возможностью уйти, чтобы скрыть свое смущение. В беседке остался один Перегудов, старательно обрывавший засохшие листья дикого винограда.

В калитку забора кто-то постучал. Хозяин пошел отпереть ее. Пришедший оказался Зиминым. Художник был, по-видимому, изумлен встречею с Перегудовым.

- Я забежал к вам с просьбою разрешить сегодня после завтрака писать портрет Федосьи Ва-сильевны здесь, у вас в саду.

- Мне очень приятно. Ну, что, как у вас с ним, двигается вперед?

- Почти совсем готов, теперь необходимо отделать детали и фон. И Львовский просить вашего позволения явиться сюда заниматься.

- Пожалуйста, пожалуйста, а Федосья Васильевна у вас?

- У нас, у нас. Что за прелестная женщина, не говоря уже о выдающейся красоте ее, какая мягкость характера. О, из нее при другом воспитании мог бы выйти передовой человек.

- Может быть, и выйдет, - заметил иронически Перегудов, - ведь вы все ее развиваете, как я слышал.

Зимину стало неловко от его тона.

- Это так, пустяки, - попробовал он увильнуть от расспросов.

- Знаете что, господа, развивайте вы ее там как хотите, но не заставляйте презирать ту среду, из ко-торой она произошла и в которой теперь живет. В противном случае это будет ее гибелью.

- А зачем это делать. Федосья Васильевна не маленькая, сама знает, что ей нужно.

Разговор был нарушен приходом Раисы Владимировны и прислуги, накрывавшей стол для обеда в беседке.

- Максим Давыдович, - вся расцветшая от прихода Зимина, приветствовала его хозяйка, - какими судьбами вы сюда попали? Я только что к вам после обеда собиралась.

Зимин объяснил цель своего прихода. - Оставайтесь с нами обедать, - проговорил хозяин. Фабрикант согласился.

После обеда в саду Перегудовых снова появилась семья художников. Портрет, действительно, был почти готов, оставалось дописать только аксессуары. Львовский, усадив Полушкину у того же куста, где она сидела в первый день работы, начал усиленно работать. Куст розанов все еще продолжал роскошно цвести, несмотря на две недели промежутка. Виктор Семенович давно не видел Фени, и желал лично проверить, действительно ли жена права, что Полушкина неузнаваема.

- А мы с вами, Феничка, довольно долго не виделись, - проговорил Перегудов.

Вместо обычного робкого подтверждения, какое он ожидал услышать от молодой женщины, Феня засмеялась и, смотря прямо ему в лицо, ответила:

- Неужели долго, а мне казалось, что я как будто недавно с вами виделась.

- Вот что значит интересные знакомые, - вы и время не замечаете.

- Действительно, эти пятнадцать дней мне много принесли пользы, - твердо отпарировала Феня, - знакомство с такими людьми как они, - и она указала на присутствующих, - чрезвычайно мне дорого и приятно.

- Ну, вы это уже слишком, - послышалось замечание Хрустальниковой, - нам не менее приятно проводить время с такою очаровательною особою, как вы.

- Обмен вежливостей, кажется, окончен, и я могу спокойно удалиться, - пошутил Перегудов и с этими словами ушел на завод.

Раиса Владимировна и Зимин сидели немного подальше от других, под яблонею.

- Вы еще не скоро думаете уезжать отсюда, - спросила Перегудова своего собеседника.

- Вероятно, еще долго будем вам надоедать.

- Вы так думаете? - кокетливо посматривая на Зимина, произнесла Раиса Владимировна, - я могу на это заметить, что подобное надоедание для меня только удовольствие.

Молодой человек был польщен.

- Знаете что, Раиса Владимировна, редко мне приходилось так скоро сходиться с людьми, как с вами и вашим мужем. Замечательное радушие ваше ко всем нам... ко мне... - еще тише проговорил Максим Давыдович.

- Ну, что же дальше, говорите дальше, - нетерпеливо перебила его хозяйка.

- Все это заставляет меня принести вам мою искреннюю благодарность за них и за себя лично.

- И только?

Зимин вопросительно взглянул на говорившую.

Раиса Владимировна громко рассмеялась, ее смех заставил обратить на себя внимание работающих.

- Чему это вы радуетесь? - крикнула им Хрустальникова.

- А это так, пустое, Максим Давыдович смешную вещь рассказал.

- Как мне понять ваш вопрос, Раиса Владимировна? - чуть слышно спросил Зимин.

Перегудова на минуту задумалась.

- Никак! - крайне фальшиво прозвучал ее ответ.

- Нет, вы скажите все-таки...

- Только не сейчас, не сегодня.

Молодая женщина поднялась со скамейки и направилась в дом.

- Так и не ответите мне, что вы этим думали сказать? - услышала она за собой голос Зимина.

- После, может быть.

Заинтересованный ее намеками, Зимин подошел к Львовскому, не отрывавшемуся от работы.

- Что, брат Макс, флиртуешь? - тихо спросил художник приятеля.

- Сам не понимаю.

- Ах ты младенец, младенец!

- Что это вы там секретничаете? - кричала им Хрустальникова.

- Пустяки. Макс спрашивает про освещение фона.

- Темнее, как можно темнее, это будет эффектнее.

- На сегодня, я думаю, довольно, - сказал Львовский Полушкиной.

Феня оставила свою неловкую позу.

Глава 13

ГЛАВА 14