Неведомые образы Плёса

Известный исследователь творчества И. И. Левитана А. А. Федоров-Давыдов обратил внимание на шутливую подпись художника в одном из писем Чехову за 1891 год: “Твой Левитан VII Нибелунгов”¹.

“В этом балагурстве – как указывает исследователь, – не случайно сочетание персонажа из чеховской “Жалобной книги” (Иванов седьмой) с намёком на Вагнеровский сказочно-мистический цикл. В самой шутке проскальзывает мир фантастически-сказочных идей, в который погружен художник, его тяга и интерес к эпическому”.

Некоторые считают это утверждение спорным, и причина появления этой подписи проще, но обратим внимание на тот факт, что имя Нибелунг “связано с обладанием золотым кладом”.

Этот клад включал также и золотое кольцо, обладавшее волшебным свойством умножать богатство. По легенде, на золото было наложено проклятие: “оно будет стоить жизни всякому, кто им завладеет”. Клад поочерёдно попадает от Андвара к Локи, Хрейдмару, Фафииру, Регину и, наконец, Зигфриду. И всем ШЕСТИ он принёс смерть. Не проговаривается ли Левитан в шутке, что он стал СЕДЬМЫМ “обладателем золотого клада и кольца” умножающего богатство?

Когда это произошло? Ведь ещё в 1887 году Левитан писал А. Чехову, путешествуя по Волге “Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну... и не уметь, сознавая своё бессилие выразить эти большие ощущения...”

А позже художник писал: “Божественное нечто разлитое во всём, но что не всякий видит, что даже назвать нельзя, так как оно не поддаётся разуму, анализу, а постигается любовью”.

Исследователи отмечают “В конце 1880-х годов началось лучшее и самое плодотворное десятилетие Левитана, отмеченное высочайшими достижениями, созданием, лучших произведений русской пейзажной живописи конца 1880-х – начала 1890-х годов. Это связано с пребыванием художника в Плёсе, ставшем для него своеобразным “Болдиным”².

Дни, которые он провёл здесь в 1888–90-х годах стали, быть может, самыми счастливыми в его жизни. Окрестные леса и волжские просторы принесли ему желанное душевное равновесие и многообразную натуру для творчества. Какие особые впечатления, неведомые (неизвестные, неизученные, таинственные) образы помогли обретению Левитаном к началу 1890-х годов свободного и уверенного мастерства?

В поисках этого неизвестного вернёмся в Плёс, внимательно всмотримся в него. Обратим внимание, что каждого приезжающего в город встречает Введенский храм. Въезд в город и введение во храм... Удивительное совпадение смыслов. Во время путешествия по историческим местам не раз появляется мысль: почему эта церковь посвящена Илье Пророку, а другая – Троице? Нет ли в том какой-нибудь системы? Ясно, что каждый раз тому были свои причины, часто неизвестные нам. Города создавались столетиями. Поводы каждый раз, вероятно, были разные. Но система Введение в город...? Это даёт Вам основание предполагать в прошлом трактовку города как храма Богородицы. И действительно соборная церковь Успения Божией Матери отмечает площадь плёсской крепости (как в Московском кремле). Отметим, что Успенский собор – главный символ Руси.

От Введенской церкви спустимся к Волжской пристани, на торговую площадь. Центром композиции этой главной городской площади является Воскресенская церковь. Посвящение церкви говорит о сознательном уподоблении главного объёма главной площади города храму Гроба Господня в Иерусалиме. В этом отразилось стремление уподобить Плёс Небесному Граду.

На развертывание хода повествования этой истории указывают и другие мотивы. Например, церковь Воскресения Христова имеет два престола: Воскресения и Рождества Христова (крайние даты земной жизни Христа). Известно, что этот каменный храм с колокольней заменил в 1817 году стоявшие здесь две деревянные церкви. Знаменательно, что в этот год, праздник Христова Воскресения (Пасха) попал на 25 марта, Благовещение Богородицы.

Но оставим другим изучение смысловых слоёв священной топографии поселения. Посмотрим на характер волжского фасада Плёса и саму реку, откуда Левитан впервые увидел город в 1888 году.

“Пароход вышел на широкий, вытянувшийся на несколько вёрст плёс и слева по борту открылся уединённый город, раскинувшийся по горам, по их скатам”³. Ныне здесь мало что изменилось, только уровень реки, в связи созданием Горьковского водохранилища, поднялся на 8 метров. Раньше по выражению старожилов здесь Волга текла в “трубе” (так высоки оба берега)⁴, и место называлось “Плёсские Ворота”.

Ворота, как известно, символизируют духовную или светскую власть. Знаменательно, что город Плёс в прошлом, являлся центром обширной церковной десятины и первой крепостью Москвы на Волге⁵.

Ворота – символ узкого входа. Атрибуты ворот: стража, замок, ключ. С воротами связан и мотив порога как зримого воплощения границы (в частности между днём и ночью). Здесь когда-то неведомая сила глубокой бороздой пробила в водораздельной возвышенности новое русло Волге (тёкшей в Ледовитый океан), направив её воды в Каспийское море⁶.

Уникальность геометрии” ландшафта и геополитика обусловили размещение города на крутом правом берегу имеющего экспозицию на север. Это позволяет наблюдать в Плёсе утренние и вечерние зори.

Известно, что Плёс имеет визуальные связи с расположенными на левом берегу, в 13,5 км друг от друга с. Сунгурово и д. Сторожево. Ныне здесь стоят створные знаки № 28 и № 29 (ориентиры для указания движения судов). Они фиксируют границы прямолинейного участка реки. Отсюда открываются незабываемые виды на уходящий за горизонт прямой, как стрела, участок Волги – знаменитый Волжский плёс. Он стал мотивом многих работ Левитана и, прежде всего “Вечер. Золотой плёс” и “После дождя. Плёс”. Двойным названием художник подчёркнул главную тему картин – плёс (прямое русло реки), как национальный образ великой Волги: его пространство и движение, изменение освещения и др.⁷ Печально, что в публикациях, особенно в местной печати, процветает ошибочная трактовка шедевров Левитана, как “показ природы в связи с жизнью маленького, типично волжского городка” Плеса.

Одна из особенностей этого участка Волги в том, что на правом крутом берегу реки (имеющем экспозицию на север) полностью отсутствуют сёла и деревеньки. Только город Плёс занял серединное положение этого “пустоплёсья”. Вот как описывали эти места и город в конце ХIХ века. “...видится городок Плёс... Вся эта картина вместо рамы обрамлена густым тёмным лесом. Город сверху и снизу окружён лесом”⁸.

Важным ландшафтным элементом Плёса является необычно широкая (200 метров) речная долина родниковой речки Шохонки. Она одна из важнейших причин возникновения поселения здесь, светопластическая доминанта в формировании волжского лица города. Долина, напоминая гигантскую чашу спасения с живописно разместившимися в ней церквями, жилыми домиками и садами, приветливо встречает прибывающего в Плёс. “...И открылся уединённый город...”. Именно эта долина привлекла внимание Левитана, именно здесь он жил и работал три творческих сезона.

Но чувство ирреального захватывает вас, когда задумываешься, как возникла в устье маленькой речки её обширная речная долина. Будто какая-то неведомая богатырская сила вызвала здесь мощный водный (русловой) поток, создав гигантское русло. О той катастрофе напоминала и мощная гравийно-песчаной коса, появлявшаяся здесь в межень (до поднятия Волги в 1956 году). Она перпендикулярно в виде веера выходила на 30–40 метров в Волгу. Эту выдвигающуюся в реку косу мы можем увидеть на картинах “Вечер на Волге” (1888), “На Волге” (1888) и др.

Ориентация на север крутого берега обусловила, что с Волги вся остальная часть города воспринимается ущербно (в условиях контросвещения), невидима. Встречные потоки света поглощают объёмность города, лицо его воспринимается силуэтно, спутано в планах.

Но вернёмся на торговую площадь. И, встав у торговых рядов, возле Воскресенского храма неожиданно ощущаешь – вы попали в мифическое время Гулливера. Кажется, площадь окружили деревья-великаны. Потому дома, машины, люди оказались будто не из обычной действительности, а игрушечной, бутафорской. Превращение произошла за счёт того, что откосы крепости и оврагов заросли деревьями, а так как вы смотрите в условиях контросвещения, пластика деревьев и рельефа уплощается, исчезает, создавая иллюзию стены из деревьев-гигантов.

Мотив “превращений” мы встречаем и на плёсской набережной, когда её одновременно наполняют сотни туристов с подошедших экскурсионных судов. Возникает ощущение что все дома на набережной – макеты, здесь идёт съёмка фильма. Ещё раз отметим: город ориентирован на север, а это обуславливает отсутствие светопластики на фасадах домов (они в тени) в контрасте с ярко освещённой толпой людей. Город как бы освещён изнутри, порождая неведомые для других городов композиции.

Хорошим примером служит мотив легендарного потаённого града Китежа, возникающий у дома писателя Н. П. Смирнова. Здесь многие люди обнаруживают неожиданно для себя торчащие из земли купола и кресты церквей. Если вы направитесь к ним, на край плато, то перед вами неожиданно раскроется и сам потаённый город. Это место часто рисуют художники. Именно отсюда В. А. Маковский написал картину “Базарный день в Плёсе” – одно из лучших произведений русской жанровой живописи.

Для человека с воображением необычное пространство города Плёса и его окрестностей воистину – соприкосновение с неведомыми образами.

Эти “неизвестные образы” создают свою собственную реальность, они обозначают неизвестное, прошлое и случившееся с человеком, а также тайны неисследованного.

Как отмечалось выше, чашеобразная долина речки Шохонки является доминантой, формирующей волжское лицо города Плёса. Она – акцент всего 20-километрового затенённого лесистого правого берега (Пустоплёсья) волжского плёса. Образ этой долины, как чаша, дуалистичен, это – “чаша спасения”, “бессмертия”, и “чаша наказания” Слово чаша также употребляется для наглядного выражения страданий или испытаний, назначенных кому-либо богом.

Последний образ поддерживается грозным и выразительным ландшафтом, созданным неведомой “богатырской” силой, многочисленными легендами, древними памятниками. А также недвусмысленными топонимами, как Чёртов овраг, Чертова городина, Чёртов поворот. И как тут не вспомнить старинную песню волжских бурлаков: “...А вот город Кострома, гульливая сторона. А пониже его Плёс, чтобы чёрт его пронёс...”.

Интересно, что в долине Шохонки издревле стоит храм в честь святой великомученицы Варвары. Её молят от скоропостижной смерти.

Что же нашёл Левитан в Плёсе? Прежде всего, обрёл себя, создал художественно-поэтический образ Волги (самой крупной реки Европы), открыл мир национального пейзажа⁹. Здесь И. И. Левитан принял в свой духовный мир, в своё искусство новое филосовски-эпическое измерение русской природы, открывшееся для него в это время.

Именно волжские пленэры стали для Левитана “Золотым кладом”, а золотым кольцом, умножающим богатство, – множество мотивов и идей, реализованных в его картинах.

В поздравительном письме Чехову (в связи с избранием последнего почётным академиком Академии наук по разряду изящной словесности), Левитан пишет в шутливой форме приятелю: “...Хоть я и простой академик, но тем не менее, я снисхожу к тебе, почётному. И протягиваю тебе руку... Целую Ваш гениальный лоб. И заканчивает. Величайший пейзажист во вселенной. Что, взял?”¹⁰.

Вспомним, что Левитана в Плёсе сопровождала ещё одна, верная ему душа, его собака Веста. Веста, в римской мифологии богиня священного очага городской общины, дома. Культ Весты знаменовал единство общин и каждый от её имени мог найти защиту в частном доме или в общественном здании. Она пользовалась всеобщим почитанием и олицетворяла личную безопасность, а также долг гостеприимства¹¹.

Примечания

1 Турков А. М. Левитан. М., 1974. С. 68.
2 Петров В. А. Исаак Ильич Левитан. СПб., 1992. С. 52.
3 Смирнов Н. П. Золотой Плёс. М., С. 9.
4 Кольцов И. И. Очерки по истории Верхнего Поволжья. М., 1932. С. 103.
5 Дьяков А. Б., Халтурин В. Ю. Долги Плеса чевылецкие // Вокруг Света. 1988. № 3. С. 36–39.
6 В ивановской литературе из книги в книгу переходит ошибочное мнение, что город Плёс; расположен на Плёс-Галической моренной гряде” возникшей в результате оледенения 18 тыс. лет назад. “Однако ещё в 30-х годах известный палеограф К. К. Марков доказал, что Плесско-Галическая возвышенность сложена коренными породами, а маломощные ледниковые образования на её поверхности не имеют сходства с конечной мореной...” (Обедиентова Г. В. Природа : журнал Академии наук СССР. 1990. № 1. С. 81). Автор статьи неоднократно имел разговор с Глафирой Витальевной по разным вопросам геологии и истории Плёса. Особенно меня поразили слова учёного, что существует около ста теорий происхождения великой Волги, где вопрос геоформологии Плёса занимает важное место.
7 По мнению научных сотрудников плёсского музея, искажение прессой названия, значит, и содержания картины Левитана “Вечер. Золотой плёс” на “Вечер. Золотой Плёс” произошло по разным причинам, одна из которых – название “Золотой Плёс” повести писателя-плесянина Н. П. Смирнова.
8 Потехин и Кинешма / сост. Е. А. Потехина. Иваново. 2009. С. 144.
9 Беляев В. А. Находка Левитана // Материалы научно-практической конференции ХII Плёсские чтения. Плёс, 2010. С. 5.
10 Турков А. М. Указ. соч. С. 150.
11 Мифологический словарь. М., 1991. С. 122.