Фактор "Древностей" как источников для написания истории екатерининского города. (на примере Мышкина)

Предметом моего небольшого сообщения стали некоторые наблюдения над периодом становления историографии о г. Мышкине XIX в. Выделение его под словосочетанием «екатерининский город» в данном случае наиболее точно выражает суть явления - как города сравнительно молодого, в котором печать екатерининских преобразований стала своеобразным «генетическим кодом» в осмыслении его прошлого и настоящего.

В XIX столетии этот термин (екатерининский город) довольно широко использовался в публицистике и литературе, но в негативном смысле, и характеризовал искусственность, пародийность, нежизнеспособность такого города. А более конкретно, он распространялся на города, учрежденные из экономических сел, слобод и посадов.

Несомненно, положительной стороной при учреждении таких городов была попытка культурно-исторического обоснования данного города, воплощенного в городском гербе и легенде. То есть уже на ранней стадии становления история была введена в круг проблем обязательного городского устройства, слагаемых городского статуса.

Для Мышкина, как и для многих других городков, пришедших из сельского и слободского прошлого, в этом таились и немалые противоречия на будущее, которые не преминули явиться на свет в начале XIX века по вполне закономерной причине.

Ведь городки только начинали обживаться в новом для них качестве. Их городское прошлое было совсем недавним настоящим. Новая городская застройка была Далека от восприятия ее как памятника архитектуры. Потому, что писалось о Мышкине, например, в нач. XIX в., носило характер новолетописный: главным образом это топографические описания, различные ведомости о церквах, наблюдения о состоянии торговли и погоде. Все, что касалось истории, не вызывало у авторов вдохновения. Почти штампом стало в те годы выражение о том, что в городе ничего привлекательного нет. Под примечательным подразумевалось такое широкое понятие, как «древности», столь популярное с конца XVIII столетия.

Для г. Мышкина в XIX в. проблема анализа исторического наследия города на примере различных древностей не стояла. В этом существенная разница между «екатерининским городом» и старым русским городом. В этот период внутренняя жизнь Мышкина довольно сильно была направлена на воспитание городского общества и создание полноценного архитектурного облика. Именно на этой основе и непосредственно среди самого общества и было воспринято понятие «древностей», но не в исследовательской конкретике, а в общекультурном смысле. В этом виделось главное условие исторической перспективы для города, напрямую связанное с его полноценным существованием.

Первым из известных нам историков или краеведов города, опубликовавшем в печати «древности» из Мышкина, был штаб-лекарь Г.В. Костров. В ранних его работах речь идет действительно о «древнем» предмете - ископаемые животные и их останки. И Костров не только пишет о них, но и собирает.

Другим увлечением его была археография. Известны две его публикации о древних угличских грамотах, и две, где он выступает как владелец старинных рукописных материалов.

В 1855 г. «Ярославские Губернские Ведомости» публикуют «Записку для обозрения русских древностей», где дается возможный перечень объектов для исследования, а также направление этих исследований. Главными исполнителями этого документа стали корреспонденты Губернского статистического комитета, среди которых с 1854 г. состоял Костров. Записка привлекла внимание к археологическим памятникам. А в мышкинской округе их оказалось значительное количество.

С 1860 г., благодаря Кострову, мышкинскому купцу Чистову, ярославскому археологу Ф. Никольскому, Мышкин прочно входит в круг городов и местностей с богатым набором археологических памятников (курганных могильников). И именно обилие их, самые крупные: Кривецкий, Кирьяновский, Юрьевецкий и Жуковский, насчитывали более 50 насыпей, привело к попытке в нач. XX в. осмыслить историю Мышкина, уже не как нового, а как древнего города, зародившегося в XIII в. (!)

Известная Опочининская библиотека в лице ее учредителей не стала исключением в этом процессе привлечения «древностей» в городскую историю. Попытка переиздания редких книг, в том числе и «Древней Российской Вифлиофики» - яркое тому подтверждение.

Заключение. По истории города Мышкина еще не написана ни одна отдельная книга (все статьи, да отдельные главы). Не всегда в них привлечение древних свидетельств сопрягалось с достаточным критическим анализом их. Порой случались грубейшие ошибки.

Но высокая культура понимания прошлого не только в узко краеведческом смысле (для екатерининского города это губительно, и примеров тому немало), а в общекультурном, российском XIX в. выгодно отличали маленький Мышкин от своих собратьев.