Левитан и Морозовы

"Он хороший, только слишком богат…"
И.Левитан о Сергее Морозове

Введение

Исаак Ильич Левитан родился в том году, когда умер основатель великой династии фабрикантов и меценатов старообрядец Савва Васильевич Морозов или Савва Первый. Через два и три года соответственно появляются на свет внуки - Савва Второй и Сергей¹. Судьбы их, молодых Морозовых, и такого же нестарого Левитана непредсказуемым образом пересекутся…

Мы говорим обычно, что нам фактически полностью неизвестны детство и отрочество бедного еврейского мальчика, будущего великого пейзажиста. Удивительно, но то же самое почти можно сказать и о братьях-миллионерах до поры ранней юности, когда появляются свидетельства влюбленной в Савву дочери мануфактур-советника А.К. Крестовникова - Марии, ставшей впоследствии женой знаменитого иваново-вознесенского фабриканта Гарелина².

Из друзей юности Левитана мы некоторых знаем. Это Николай Чехов, это Франц Шехтель, это Антон Чехов. Мы знаем некоторых женщин - подруг Левитана: Марию Чехову, Лику Мизинову, Софью Кувшинникову, Анну Турчанинову. Но мало кто знает, что одним из близких друзей художника был Сергей Тимофеевич Морозов, живший в юности, между прочим, буквально через квартал от Кувшинниковых. И что важную роль в судьбе Левитана сыграла, например, Мария Федоровна Морозова, мать Сергея и Саввы. И другие Тимофеевичи и Тимофеевны. И представители не только этой, но и других ветвей обширного Морозовского рода…

Сергей Тимофеевич

"Левитановский Морозов" - так называл его Чехов. Так кто же такой Сергей Тимофеевич Морозов, почитатель таланта и друг Левитана, избавивший художника от многих бытовых и материальных трудностей? Он родился в 1863 году в Москве и умер в 1944-м в Париже³. Учился в Лицее имени цесаревича Николая у Крымского моста и на юридическом факультете Московского университета, где получил степень кандидата прав. Много лет входил в правление фамильной фирмы Морозовых - Товарищества Никольской мануфактуры (фабрики в Орехово-Зуеве). В 1906-17гг. был директором-распорядителем Товарищества. Жил в это время в своём особняке на Садовой-Кудринской улице, 13. А прославился больше тем, что любил и опекал кустарные промыслы, особенно с художественным уклоном. Делал он все это в рамках Московского губернского земства, а больше по собственной инициативе. Перестроил здание в Леонтьевском переулке, 7, приобретённое им для Торгово-промышленного музея кустарных изделий; и передал его в дар Москве. В 1890-97 гг. возглавлял музей, затем состоял его почётным попечителем. Хорошую статью о Сергее Тимофеевиче в связи с его деятельностью в Кустарном музее написала Н. Н. Мамонтова⁴. Не будем ее пересказывать, назовем только некоторые его должности и приведем некоторые моменты из его жизни. Был он членом совета Строгановского училища, попечителем Стрекаловской школы Общества поощрения трудолюбия, членом Комитета по устройству Музея изящных искусств, учредителем (вместе с братом) Московского общедоступного театра (МХТ). Субсидировал издание журнала "Мир искусства". Основал наиболее крупный в Москве родильный приют при Староекатерининской больнице. Вот какой, оказывается, был этот тихий и даже "квелый" внешне человек.

Где же мог познакомиться Левитан с Морозовым, человеком совсем другого круга, образования, состояния? Скорее всего, у В.Д. Поленова на его рисовальных вечерах или "акварельных утрах" в конце 1880-х годов. Как? Да, именно так, поскольку, оказывается. Сергей Тимофеевич был тоже художником, только любителем. Он брал уроки у Поленова, в этой семье его хорошо знали, его имя не раз возникает на страницах истории этого семейства⁵. Он и на знаменитый "Театральный домик" Поленова деньги хорошие дал. А Н.В.Поленова так характеризует его: "человек тесно связанный с искусством, одаренный художественным чутьем"⁶. В 1894г. Морозов участвует в работе 1-го съезда русских художников и любителей художеств. Более того, как автор рисунков и набросков для предметов кустарного производства, он выставлял свои работы на нескольких выставках. Некоторые его наброски и эскизы до сих пор хранятся в Париже у его родственников⁷. Так вот это он, Сергей Морозов, начинающий в 1880-е годы пейзажист, понявший, видимо, что большого художника из него не выйдет (или просто переехавший на другую квартиру, точнее - в другой дом), и предоставил своему новому знакомцу, а потом и другу, несомненному таланту, сначала, в конце 1880-х, свою мастерскую, а потом, в 1890-е уже, и квартиру при мастерской (с 1891-го, скорее всего).

Мастерская у Морозовых

Такой мастерской позавидовали бы почти все московские художники. Помещалась она в двухэтажном отдельном домике с фронтоном в русском стиле в глубине Морозовского обширного двора. Я был там внутри у одного скульптора (он лепил, кстати, фигуру тоже Морозова, только другого - Арсения Ивановича, двоюродного племянника Сергея Тимофеевича) и могу оценить ее просторность и планировку. Высота такая, что можно было писать картины чуть ли не в два человеческих роста (где-то они, куда делись? А писал Левитан такие, писал в этой мастерской!). На внешней стене висит большая мемориальная доска, посвященная Исааку Ильичу. Про Морозовых, конечно, ни слова. Хорошо, что хоть Музей в Леонтьевском переулке теперь носит имя Сергея Тимофеевича, только вот работает ли он сейчас?

Что такое мастерская для художника? Мастерская для художника - это все. А у Левитана, благодаря Морозову, она была прекрасной и с прекрасной квартирой при ней. Морозов строил ее, по-видимому, советуясь с Поленовым: собственно мастерская - на втором этаже, окна на север для ровного освещения, еще и верхний свет. Внизу квартира со всеми удобствами. В столовой у Левитана висели этюды Поленова, Остроухова, Светославского, К.Коровина⁸.

Сестре Т.И. Берчанской 10 октября 1895г. Левитан как бы между прочим высказывает: "Дела мои в этом году из рук вон плохи. Уменьшить расходы я не могу, ибо главное, Тереза, это мастерская - без которой я никоим образом не обойдусь"⁹. Относительно плохих дел в этот год, год самых светлых и радостных его картин - это очень относительно, конечно. Надо знать Левитана и его соплеменников. И женщин! А тут как раз произошла "смена караула", да подзапутался и сам в них. Относительно мастерской - это совершенно точно. Иногда пишут, что Морозов подарил Левитану свой дом-мастерскую. Во-первых, принадлежало в Трехсвятительском абсолютно все родителям Сергея и Саввы, а не им. Во-вторых, я лично полагаю, что Морозовы не брали с него за аренду, но содержать такую приличную мастерскую приходилось самому и это тоже стоило приличных денег!

Адрес этих Морозовых Большой Трехсвятительский, 1, между Покровским бульваром и Подкопаевским пер. Иногда Левитан так и называл свою мастерскую - "на Покровском бульваре". Если вы не были там, то, может, видели картину В.Маковского " Ночлежный дом" (все того же, см. ниже, 1889-го года!), где в последний период своей жизни неоднократно находил приют спившийся и опустившийся великий русский художник Саврасов, учитель нашего героя. На картине изображен он в шляпе и с папкой. Продавал по дешевке свои рисунки и тут же пропивал эти гроши. Его мы видим на переднем плане чуть слева, а справа стена и за стеной - это все Морозовское. Там и поселился, даже воцарился в какой-то степени Левитан, такой мастерской и близко не было, как мы уже говорили, у большинства московских художников. И еще одно обстоятельство, чрезвычайно важное для личной жизни нашего героя. От Морозовых две, буквально две, минуты ходьбы до квартиры Кувшинниковых в соседнем Малом Трехсвятительском переулке!..

Когда, поточнее, произошло такое важное в жизни художника событие? Скорее всего, можно было бы думать, что Левитан обосновался на дворе у Морозовых только после смерти Тимофея Саввича (октябрь 1889). Самый знаменитый, пожалуй, в Москве фабрично-торговый, биржевой и общественный деятель мануфактур-советник и кавалер Тимофей Савич Морозов был строг по жизни (после стачки 1885 года пребывал, правда, часто в подавленном состоянии), его все побаивались и вряд ли могли пустить при нем в свое шикарное городское поместье безродного и неизвестного еще тогда "еврейчика-художника". Однако известно, что уже 29 января 1889 года Сергей Морозов и Левитан шлют совместную поздравительную телеграмму из Москвы в Петербург Валентину Серову, который женится в этот день¹⁰. Значит, они, Морозов и Левитан, уже достаточно хорошо знакомы. Так что вопрос о точном начале работы Левитана в Трехсвятительском и об отношении к нему главы семьи остается пока открытым.

Отношение же к художнику хозяйки, матери Сергея и Саввы - Марии Федоровны - по семейному преданию было самым благожелательным. Без благословения Марии Федоровны ничего не делалось в этом доме, точнее в домах, на Трехсвятительском, а потому сам факт появления здесь Левитана говорит и о том, что старушке (впрочем ей тогда не так уж и много - 59 лет всего) он понравился. Он допущен в их владения, впущен в семью, он любим здесь, и он творит. Здесь, в морозовском владении, написаны практически все шедевры гениального пейзажиста: и "Над вечным покоем", и "Золотая осень", и "Март", и "Озеро (Русь)", и пр. и пр.

Гости Левитана

Кто только не был в "морозовской" мастерской Левитана за более чем десятилетний период?

В конце 1892-го или начале 93-го был сам генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович с супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной. Об этом событии Левитан мгновенно через своего знакомого Е.З. Коновницера известил средства массовой информации. Трудно представить себе, что хозяева Морозовы тут оставались как бы не при чем.

В этой мастерской в 1893 году Серов пишет замечательный, лучший из существующих, портрет Левитана, а Сергей Тимофеевич - очень возможно, что именно он - фотографирует их. В эти времена легкие фотоаппараты еще сравнительно труднодоступны, но среди молодого московского купечества получают распространение. Фотографировать и даже самому делать фотографии - это престижное хобби, этим очень увлекался, например, по рассказам Ольги Ивановны Морозовой-Свидерской, ее отец Иван Викулович Морозов. Не миновала эта страсть и его двоюродного дядю Сергея, по возрасту, кстати младшего, чем Иван Викулович…

Возвращаясь к Серову, укажем, что некоторые считают, что портрет матери братьев Морозовых Марии Федоровны (сейчас в Русском музее) Серов тоже писал в мастерской Левитана. Это довольно сомнительно. Обычно наш знаменитый портретист помещал свои модели в обычную их, типичную для них среду обитания.

Много раз заезжал сюда Чехов, и до размолвки, и после. Отсюда 2 января 1895 года Лика повезла Левитана мириться с Чеховым в Мелихово. Почти трехгодовая ссора из-за "Попрыгуньи", точнее - С.П. Кувшинниковой, наконец, закончилась. Тут вполне уместно вспомнить яркий эпизод из совместной жизни художника и художницы еще в Плесе. В 1889-м или 1890-м году они "выкрали" оттуда местную молодую купеческую жену, у которой "жизни не было" в семье сватьи. И увезли в Москву с целью "развития", эмансипации. Эта история через несколько лет легла в основу романа (1903г.) писателя Северцева-Полилова "Развиватели", написанного, кстати, с полным знанием дела. Все герои фигурируют там под легко узнаваемыми псевдонимами. Для нас любопытно, что там есть и московский богач "Зимин", т.е. явно Сергей Морозов, помогавший Левитану и Кувшинниковой. Между прочим, таким образом, мы обретаем еще одного знаменитого гостя Плеса… Но возвратимся с берегов Волги в Москву на Трехсвятительский.

После одного из посещений Чеховым Левитана Антон Павлович писал (Шехтелю), что сердце у того "не стучит, а дует"¹¹. В мастерской на Трехсвятительском бывали, конечно, Степанов и Кувшинникова (это ближайшие друзья и соседи), и Поленов, и Коровин, Архипов и Нестеров, и многие другие знакомые художники, коллекционеры. И девушки, конечно. Собирались целые компании веселые, Чехов тоже где-то об этом пишет. Говорят, и Шаляпин мог быть и петь. И серьезный профессор из другой совсем "оперы" К.А. Тимирязев даже посетил. Врач и коллекционер Ланговой был. И не один. Турчанинова так и просто жила. Брат и сестры, конечно. А вот Шехтель - вопрос, а мог и быть, ведь он строил Савве прославивший и его и Савву дом на Спиридоновке, приезжал, возможно, и в Трехсвятительский в контору к Савве (на другой стороне улицы, переулка т.е.), тогда уж точно, надо думать, заглядывал к другу юности. Сергей хоть и жил уже "на отшибе" - на Садовой-Кудринской, на Поварской и снова на Садовой-Кудринской, а в конторе тоже должен был более или менее регулярно появляться, заходил к Левитану наверняка, в свою бывшую мастерскую…

Успенское

Было у Сергея Тимофеевича еще одно место, где бывал у него, гостил, отдыхал, и продолжительно надо сказать, Исаак Ильич. Место это - имение Успенское Звенигородского уезда Московской губернии. Доподлинно известно, что все лето 1897 года Левитан провел именно там, отдыхая душой от заграницы. 29 мая 1897 года еще из Бад-Наухейма он пишет художнице Е.А. Карзинкиной, что "получил на днях письмо от С.Т. Морозова, упрашивает меня приехать это лето в Успенском. Это поблизости Вас…. И я написал Морозову, что приеду". И добавляет: "Будем на этюды вместе ходить…". 16 мая он уже в Успенском, сообщает тому же адресату, что "Жара ужасная"…Тем не менее, на какое-то время он появляется в Москве, 9 и 13 июня пишет, теперь уж Чехову, что "едет к Морозову, не может дольше сидеть в городе". Слуга (малоизвестный факт, а был у Левитана и свой слуга, жил в том же домике морозовском у Покровского бульвара) Афанасий остается в городе, если Чехов приедет, то Афанасий звонит в Успенское, предупреждает! Ехать по Смоленской железной дороге до Юдинской платформы, имение Успенское, весь путь занимает около полутора часов. Такие вот подробности.

Чехов 17 июня в Успенское, к Морозову с Левитаном, приехал. Но не выдержал и быстро как-то ретировался. Что-то ему здесь не понравилось. А ведь навещал Левитана в этом году и 15 февраля (с Поленовым), и 4 марта. А тут… Что не понравилось, узнаем из письма Суворину: "На днях был в имении миллионера Морозова. Дом как Ватикан, лакеи в белых пиекйных жилетах с золотыми цепями на животах, мебель безвкусная, вина олт Леве, у хозяина никакого выражения на лице - и я сбежал"¹². Относительно самого Сергея Тимофеевича Антон Павлович был, видимо, все же неправ, что ему тут же по свежим следам засвидетельствовал его друг Исаак: "Морозов раньше вернулся в деревню, думая еще застать тебя у себя, и очень сожалел, что твой и след простыл. Он считает тебя… первым в настоящее время…". Вот так. Но не нравились Антону слуги в камзолах и шампанское от Леве, а вот Исааку нравилось все это. Он валялся как сыр в масле, на полном-то пансионе, отдыхал, читал, писал немножко. Написал удивительное полотно, почти гризайль, под названием "Сумерки. Замок" (окончательно помечено уже 98-м годом). Оно, видимо, висело у Сергея до революции, а после… А после у него были свои приключения, но после войны очутилась картина во Львове. В 1989 я был там в картинной галерее и разговаривал с сотрудниками, они имели очень слабое представление о замке и ее хозяине. Пришлось составить для них историческую справку, сказать и о современном состоянии (дом в Успенском жив и сейчас, там загородное отделение Больницы РАН).

Возвращаемся, однако, на 111 лет назад, и из Львова в Успенское. Скучновато Левитану. На этюды с Карзинкиной ходить, похоже, не очень получалось. Тогда 29 июля Левитан пишет Марии Павловне Чеховой и тоже сообщает про Юдинскую платформу, т.е. зовет туда же… Но Мария Павловна не приехала, зато жил там с Левитаном молодой художник, оказавшийся по жизни связанным тесно и с ним и с Морозовым. Это Владимир Иванович Соколов. Несколько слов о нем…

Родился он в 1878 году, в 1894-м закончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества, познакомился с И.И. Левитаном, трепетное отношение к которому сохранил на всю жизнь. Но прожить, занимаясь только искусством, оказалось невозможно. В мастерской, видимо, Левитана произошло и его знакомство с С.Т. Морозовым, попечителем, как мы говорили, кустарных промыслов Московского губернского земства. Через какое-то время по предложению Морозова он занял место преподавателя рисования и черчения в земской учебной мастерской в Сергиевом Посаде, а затем и возглавил художественно-столярную мастерскую. По инициативе того же "левитановского" Морозова начали они выпускать расписные шкатулки, елочные игрушки, пасхальные яйца, которые распространялись через Кустарный музей, ходко шли в разных городах и за границей, получали там медали и почетные дипломы¹³.

Соколов оставил воспоминания о Левитане¹⁴. А Левитан в середине августа оставляет все-таки морозовскую усадьбу и едет в чеховскую.

Переписка

По переписке Левитана с Чеховым (точнее по оставшимся письмам Левитана, ибо все письма к нему были им же или братом уничтожены) можно судить не только о фактах жизни того и другого, но и Морозова и их общих взаимоотношениях. Так, в самом-самом конце того же 97-го года Художник пишет Писателю за границу: "Что ты деньги отослал Морозову, что же делать, дело твое, но жаль, что ты послал их, когда мог лично передать (я был уверен, что вы встретитесь с ними, ибо он уже недели две как в Ницце…). Жаль, что так получилось, я предполагал, что он зайдет к тебе, а он, вероятно из лишней деликатности, этого не сделал. Жаль, досадно". Но Чехов все-таки встречается с Сергеем Тимофеевичем, сообщает об этом Левитану и получает ответ в январе 1898-го. Исаак Ильич начинает с юмором: "Я и Морозова больше не пущу к тебе, а то и он заразится от тебя глистами в сердце…". А потом более серьезно: "Очень рад, что Морозов тебе понравился, он хороший, только слишком богат, вот что худо, для него в особенности. Как показался тебе доктор его? Пожалуйста, кланяйся им"…

Близостью Левитана к Морозову пытаются, естественно, попользоваться его родственники. Вот стали 23 марта 1898 г. Левитан и Серов академиками живописи, что по табели о рангах соответствовало 7 классу или коллежскому советнику. И тут же буквально (да и раньше, похоже, тоже) пристает к новоиспеченному коллежскому как бы советнику Левитану сестра Берчанская с просьбой протолкнуть, и конечно - через Морозова, куда-то мужа (?) ее Петра. На что брат ей благоразумно отвечает: "С Морозовым не говорил по делу Петра. Не могу не удивляться легковерности твоей… По его словам, мне стоит только сказать несколько слов Морозову и он выгонит в шею прежних покупщиков и возьмет его. Дико! Во всяком случае попытаюсь…". Попытался он пристроить зятя (?) или нет, мы не знаем, но, как видим, на Морозова надеется уже не один Исаак Ильич, но и все семейство.

Морозов, похоже, в деньгах не отказывает ни ему, ни другим. Вот и 27 ноября того же 1898 года Левитан сообщает Чехову: "Послушай, если нужны деньги тебе, то не сказать ли мне Морозову?". Возможно, Чехову нужны деньги для школы, которую он строит, уже третью (28-го ноября он пишет Шавровой об этом: "нужны 2,5 тысячи, хоть в петлю полезай"¹⁵). Морозов, судя по всему, готов помочь, и Левитан вскоре сообщает Чехову адрес Сергея Тимофеевича: "Кудринская Садовая, дом бывший Крейц…"

Да, Морозов готов придти на помощь. Когда посадили в тюрьму С.И. Мамонтова а 1899 году, то Сапожниковы и С.Морозов сразу предлагали внести залог 750 тыс для его освобождения, чтобы его выпустили, но суд потребовал 4 млн¹⁶. Скорее всего это был именно Сергей, близкий к абрамцевскому кружку и вообще к художествам. Савва в это время уже тратил значительные деньги на Московский художественный театр. Кстати, Левитан, видимо через братьев Морозовых, учредителей театра, начал посещать МХТ (27 ноября 1898 он - Чехову: "Был два раза у Станиславского. Талантливые ребята!").

Из 177 известных сейчас писем Левитана 44 (?) обращены к Чехову. Доподлинно известно, что переписка с Сергеем Тимофеевичем Морозовым у Левитана тоже была. Но лихолетье не пощадило ее.

Конец

В последнем своем письме Чехову 7 февраля 1900 года, написанном в шутливом, как у них часто и бывало, тоне ("Хоть я и простой академик, но тем не менее я снисхожу к тебе, почетному, и протягиваю тебе руку"), Левитан вольно или невольно затрагивает очень больной для семьи Морозовых вопрос: "Познакомился с Андреевой, дивною исполнительницей Кетт в "Одиноких" - восхитительна и тебя ненавидит. Я безумно влюбился…". Это - Мария Федоровна Андреева, любовница Саввы Морозова, любовница Маклакова и вскорости любовница Горького, попортившая много крови и нервов Савве и, возможно, одна из "причин" его гибели.

Но Савве жить еще 5 лет, Чехову - 4 года, Левитану же осталось - 5 месяцев. Все, что было в мастерской достанется брату Адольфу (а было там немало - только недоконченных 40 картин, 300 этюдов). У Сергея Тимофеевича тоже останутся картины, этюды и зарисовки, целые блокноты или альбомы Левитана. Естественно, что у Морозова собралось немало произведений друга Исаака. Сейчас, однако, из его собрания мы можем назвать очень немного, в частности: "Флоренцию", "Сумерки. Замок", "Цветущие яблони"…

Кто хоронил Левитана? Обычно называют Серова, Коровина, А.Васнецова. Но был и директор Училища живописи, ваяния и зодчества, профессором которого стал прославленный пейзажист. Было еще множество художников и почитателей. И нет никакого сомнения, что в последний путь провожали своего знаменитого жильца - квартиранта сами Морозовы и уж точно - Сергей Тимофеевич.

Что было с Сергеем Морозовым после Левитана? Совсем коротко. Он, конечно же, дал картины на посмертную выставку работ Левитана в 1900-м или 1901-м году, вместе с Мекком (женой его, кстати, попозже, станет племянница Сергея Тимофеевича) и Трояновским. Другие пожалеют. В декабре 1914 года в Москве отметили 25-летие его общественной деятельности на поприще кустарной промышленности и всяческого ее развития. Шла уже война. На "нужды военного времени" он сразу же выделил 500 тыс руб, это весьма ощутимая сумма¹⁷. Уже после революции он женится на сестре бывшего царского министра А.В. Кривошеина (тот сам был женат на родной племяннице Сергея Тимофеевича, хорошо иметь много племянниц!). В 1925 он эмигрировал, жил тихо в Париже. Похоронен друг и благодетель Левитана на Сент-Женевьев де Буа.

Еще Морозовы и родственники

Отношениями Сергея Тимофеевича с Исааком Ильичом не исчерпывается тема "Левитан и Морозовы". Сблизившись с Сергеем, Левитан не мог не познакомиться с другими членами его семьи. Про мать, Марию Федоровну, после смерти отца, ставшую главой семьи и фирмы и бывшей ею до самое своей кончины в 1913г., мы уже говорили. Она была родственницей (двоюродной племянницей) известнейшего российского предпринимателя, коллекционера, издателя и благотворителя К.Т. Солдатенкова. Солдатенков, как и Морозовы, старообрядец, одна из основных фигур так называемого Рогожского согласия. Да и жил Козьма Терентьевич недалеко от Трехсвятительского - на Мясницкой.

14 октября 1895 года, в Покров, значит, Левитан пишет Чехову, что заходил к Солдатенкову, что его еще нет из-за границы и что надежнее всего денег занять у Сергея Тимофеевича, но он тоже пока за границей. На что в этот раз понадобились Чехову деньги, и видимо приличные? Мы узнаем это из письма Антона Павловичу своему старшему и верному другу (которому сам-то он верен совсем не был) Суворину. Средства очень нужны на журнал "Хирургическая летопись", и "надежда на одного Солдатенкова". И Чехов, и Левитан с меценатом уже знакомы, возможно - и через Морозовых, возможно и минуя их, ведь Козьма Терентьевич, не только влиятельный член МОЛХ (Московского общества любителей художеств), но и посетитель практически всех выставок в Москве.

В феврале 1897 года Чехов в Москве. 13-го он на обеде "с профессорами" у В.А. Морозовой (речь о ней впереди), а 15 -го он "на блинах" у Солдатенкова в его особняке на Мясницкой¹⁸. И оттуда после блинов не идут, а едут оба в мастерскую к Левитану. Чехов ли уговорил, сам ли московский Медиче надумал, но почаще, почаще бы такие визиты! Солдатенков покупает картину и два этюда на 1100 рублей! Если положить зарплату очень квалифицированного рабочего 25 рублей в месяц, то такие деньги он бы зарабатывал 44 месяца, т.е. почти 4 года. Зарабатывал бы и тут же тратил, а скопить такую сумму, скорее всего, не смог бы и за всю жизнь…

А картина была, скорее всего "Весна - Большая вода", одна из лучших, ныне находящаяся в Третьяковке. Висела у Солдатенкова, потом со всей его коллекцией попала в Румянцевский музей. Так что был, был Левитан в первом московском государственном музее. И уже оттуда в 1925 г. попал в ГТГ.

Брат Савва

Будучи в дружеских отношениях с Сергеем Тимофеевичем, Левитан, совершенно естественно, узнал и его брата Савву. Часто, если не обычно теперь, журналисты путают их, точнее не делают разницы, сливая в одно лицо этих двух столь разных личностей. Про Савву, в отличие от Сергея, сейчас существует целая литература, поэтому биографию его, даже краткую, не излагаем.

На фото 1892 года, в гостях у Карповых, представлены и Савва с женой Зинаидой (женаты уже 4 с половиной года, а Сергей и не думает) и Левитан. Значит, они знакомы по крайней мере с этого года. Добавим, что Чехов познакомится с Зинаидой Григорьевной только 28 ноября 1900 г. на премьере в МХТ, Левитан к тому времени уже 4 месяца на Дорогомиловском еврейском кладбище.

Коль речь зашла о жене Саввы, то надо сказать, что в собрании живописи у этой удивительной русской женщины (урожденной Зиминой - дважды Морозовой - Рейнбот - Резвой и снова Морозовой) был этюд с подписью Левитана¹⁹. Подпись, к сожалению небесспорная, как и атрибуция изображенного. Этюд находится в последнем владении Зинаиды Григорьевны - Горках ныне Ленинских. На нем изображена церковь, похожая в принципе на ту, что стояла (и стоит) в Покровском-Рубцове, усадьбе вблизи Нового Иерусалима, принадлежавшей когда-то Савве с Зинаидой, а потом их сыну Тимофею. Можно предположить, что Левитан был там в гостях у Морозовых, хотя документальных подтверждений тому пока нет. Если это все-таки его работа, то она может относиться и к временам незабвенной деревни Бабкино, когда веселой молодой компанией проходили, бывало, Чеховы и Левитан по старой дороге через Покровское-Рубцово (из Воскресенска в Звенигород).

Как бы то ни было, в²⁰ дочка Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны Маша названа ученицей Левитана, что несколько сомнительно. Возникают вопросы, когда и где мог учить Левитан ее рисованию, если она родилась летом 1890-го, а в 1900-м году уже не стало Левитана. Но семейная легенда несет всегда долю правды. Маша в общем-то неплохо рисовала.

И еще интересный момент вырисовывается в связи с этим семейством. С.П. Кувшинникова, после того, как ее отверг Левитан, привезла из деревни подросшую дочку. В конце концов, их судьба оказалась связанной с судьбой художника П.П. Гославского, не очень известного брата довольно известного драматурга²¹. Так вот, в собрании Зинаиды Григорьевны в уже упоминавшихся Горках была (и есть) и картина П. Гославского²², работы которого весьма редко встречаются в наших центральных музеях. Напрашивается мысль о неслучайности этой вещи в собрании Морозовых. Возможно, что Зинаида Григорьевна была знакома с Кувшинниковой в последние ее годы и не только с ней, а и с этим новым ее кругом знакомых художников, артистов и писателей?..

Братья Савва и Сергей Морозовы состояли в свойстве с известной московской купеческой семьей Крестовниковых. Их сестра Юлия Тимофеевна (1858-1920) вышла замуж за Григория Александровича Крестовникова (1855-1918), крупнейшего торгово-промышленного, государственного и общественного деятеля. По-видимому, что-то из работ Левитана было и у этой семейной пары. Еще 7 мая 1892 года Исаак Ильич пишет Е.М. Хруслову: "Будьте так добры отдать картину "Октябрь, принадлежащую Крестовниковым". Надо полагать, что речь идет именно об этих родственниках Морозовых. Они жили рядом с Левитаном на Покровском бульваре и, конечно же, по-соседски были с ним знакомы. Но больше и ближе жизнь сталкивала Левитана со старшей сестрой Саввы, Сергея и Юлии - Анной Тимофеевной…

Левитан и Карповы

Да, не мог Левитан не познакомиться со старшей сестрой Сергея и Саввы - Анной Тимофеевной Карповой. В 1892 году они пересеклись особенно близко.

Два немаловажных события произошли в этом году: Левитан ссорится с Чеховым и вскоре уезжает на полгода во Владимирскую губернию. Часто последнее трактуют как ссылку, а то и высылку из Москвы еврейского художника. Заметим, что тут нужно удивиться бы (и никто почему-то не удивлялся, как бы видя в этом само собой разумеющееся): высылают-то, получается, признанного уже русского пейзажиста, окончившего (пусть и с дипломом неклассного художника) известнейшее Училище живописи, ваяния и зодчества, члена престижного Товарищества передвижных художественных выставок, хорошо знакомого весьма влиятельным лицам. Почему так получилось, что он уехал не просто на лето, а на полгода - это у В.Н. Алексеева²³ довольно подробно разобрано, и я с ним во многом согласен. А вот - почему во Владимирскую область (откуда и "Владимирка" знаменитая взялась)? Да потому, скажем мы, что Никольская мануфактура Морозовых формально находилась в Покровском уезде Владимирской губернии, там все у Тимофея и Тимофеевичей было, как теперь говорят, "схвачено".

И еще, и наверное - главное: там, вблизи станции Болдино, было Сушнево - усадьба Анны Тимофеевны Карповой. К 1892-му году муж ее действительный статский советник профессор истории Г.Ф. Карпов "тихо отошел" (в 1890-м), а 15 детей в возрасте от 22 до 2 лет скрашивали жизнь безучастной вдове так, что каждый почти год приходилось ей выдавать кого-нибудь замуж или женить. Но в 92-м, похоже, еще было тихо, и она принимала у себя и братьев и их друга пейзажиста, а пейзажиста еще и с подругой. А подруга-то постарше Анны Тимофеевны несколько и несколько вызывающе себя ведет, ну да художник красив, горяч, а картины его уже у Третьякова в коллекции, да и брат Сергей говорит о нем как о выдающемся пейзажисте, а брат Сергей кое-что понимает, не зря с Поленовыми дружит.

Вот и проводил художник с немолодой, но такой энергичной подругой время в Городке и окрестностях? И часто, надо, сказать, в окрестностях - т.е. не в крестьянской, хоть и небедной и негрязной совсем избе, а в культурной, очень даже - в профессорской, и очень даже богатой усадьбе Сушневе (недаром тут и друг Карпова Ключевский обосновался). Во всяком случае, Левитан там часто бывал и уж точно не случайно, а потому, что знал уже хорошо, через брата или братьев, Анну Тимофеевну. Возможно, что он там и не только бывал, а по-простому жил у гостеприимной хозяйки… Может, и с Кувшинниковой или наоборот, когда ее не было.

На известном уже упоминавшемся фото 1892 года Левитан с семьей Карповых, Саввой и Зинаидой Морозовыми, бывшим предводителем местного дворянства Поливановым… Есть еще фотографии Исаака Ильича того же периода (см., например,²⁴) и везде он очень неплохо выглядит. Вообще, такое впечатление, что в загородных усадьбах гостеприимных хозяев, пусть и со слугами в ливреях, он чувствует себя уверенно и хорошо. Вот в Москве с чиновниками, похоже, не так - но рассказ наш сейчас именно о гостеприимных хозяевах. Морозовы, Карповы и иже с ними именно таковыми и были.

Полный состав изображенных на коллективном фото до сих пор до конца не ясен. Возможно, что один из молодых людей там - сын Анны Тимофеевны - 18-летний Федор Геннадиевич Карпов, племянник Саввы и Сергея. В любом случае он не мог не встречаться с Левитаном, хотя бы даже и только в Сушневе. Он женится в свое время на дальней своей родственнице Маргарите Давидовне Морозовой. Анна Тимофеевна уступит им свой дом на Б.Ордынке, 41. И там, среди картин многих русских художников (в том числе там будет и портрет хозяйки работы К.Сомова), будет и отличный пейзаж совсем еще молодого Левитана "Дуб".1880. А вот как он окажется у них - будучи купленным с выставки ли, с аукциона или подаренным автором - останется загадкой. Из собрания М.Д. Карповой после революции "Дуб" окажется в первом "Пролетарском", что называется, музее, потом в Госмузфонде, а в 1923 году осядет все-таки в Третьяковке.

Любопытно, что сейчас в этом доме находится реликвия - портрет отца Анны Тимофеевны, Саввы и Сергея Тимофеевичей - самого Тимофея Саввича работы Серова. А вот есть ли там сейчас у нынешнего хозяина дома Кантора какие-то вещи Левитан - мы не знаем…

У прежнего же хозяина дома Федора Геннадиевича Карпова, инженер-технолога, окончившего МВТУ, статского советника, крупного промышленного деятеля был младший на год брат Александр, не менее крупный бизнесмен. Это он привезет гроб с телом Саввы Тимофеевича в 1905 году из Франции в Москву. И это он был женат первым браком на Е.П. Рябушинской и был директором правления не только Никольской мануфактуры, а и Окуловской писчебумажной фабрики "В.И. Пасбург", принадлежавшей практически Рябушинским. В связи с этим можно было бы думать, что и Окуловка в 1899 году возникла у Левитана не совсем случайно. Но это предположение сильнейшим образом зависит от даты женитьбы А.Г. Карпова на Рябушинской - до 1899 или после?! Скорее всего, все-таки позже, и причина появления Исаака Ильича в Новгородской губернии была другая…

Левитан и ВА Морозова, ее дети Абрамовичи

Упомянутая нами выше Маргарита Давыдовна Морозова принадлежала к другой ветви рода Морозовых, которую морозововеды называют Абрамовичами или Морозовыми-тверскими, поскольку фабрики их находились в Твери. Маргарита Давыдовна была внучкой Абрама Саввича и правнучкой Саввы Первого. Ее двоюродными братьями были Михаил и Иван Абрамовичи Морозовы, знаменитейшие коллекционеры Москвы и России, и даже мира.

Бывал ли Левитан у Михаила Абрамовича и Маргариты Кирилловны (урожденной Мамонтовой) на Смоленской? Даже наверняка бывал, ибо супруги Морозовы, как известно, принимали у себя практически всех московских художников. Удивительно, казалось бы, что в опубликованных воспоминаниях Маргариты Кирилловны Морозовой Левитан не упоминается²⁵), впрочем, это может говорить и о неполной сохранности оригинала. В "Воспоминаниях" З.Г. Морозовой, судя по²⁶) тоже Левитан не фигурирует, а Зинаида коротко была знакома с близким другом брата ее мужа.

Так и тут. Михаил Абрамович неоднократно встречался с Левитаном на вернисажах и т.п., а когда писал обзоры художественной жизни Москвы, наверняка "обозревал" и работы Исаака Ильича. В доме его висел такой шедевр Левитана как "Свежий ветер. Волга", купленный у автора прямо с выставки. В настоящее время в ГТГ из бывшего собрания М.А. Морозова: находятся²⁷):

Весной в лесу.1882. Поступила в 1917 г. из собрания семьи М.А.

Корниш. Юг Франции. Этюд. Поступил в 1927г. из ГМФ.

Свежий ветер. Волга. 1895. Поступила в 1910г. по завещанию М.А.

Ветреный день (этюд для "Озера", поступил в 1917г. из собрания семьи).

Второй брат, Иван Абрамович, стал коллекционировать живопись, глядя на старшего брата. Неизвестно, в какой степени знакомства с Левитаном был он, но из его личного собрания происходят Третьяковские вещи²⁸): Речка Истра. Этюд 1885-86гг. Поступил в 1927 из ГМФ.

Пасека. Этюд, около 1887. Поступил в 1827 г. из ГМФ.

Последние лучи. Озеро. (Этюд для той же картины, поступил в 1927 г. из ГМНЗИ).

Мать братьев Михаила и Ивана (еще и Арсения, владельца "Дома дружбы") - известная московская просветительница и меценатка Варвара Алексеевна (урожденная Хлудова), вдова Абрама Абрамовича Морозова, двоюродного брата Сергея и Саввы Морозовых. Абрам Абрамович (умер в 1882 году) был значительно старше их, но главное, пожалуй, что разделяло эти две ветви рода - это то, что А.А. принял единоверие (Варвара Алексеевна и ее дети были и вообще "обычными" православными), а Савва и Сергей оставались староверами. Правда, последние не "активничали" в религиозной сфере, в отличие от культурной или деловой.

Через своего второго, гражданского, мужа В.И. Соболевского в самые последние годы 19-го века В.А. довольно близко сошлась с Чеховым. Известна переписка того с Соболевским, где она часто фигурирует. Вполне возможно, что через Чехова Левитан познакомился и с ней, если не был знаком раньше. Во всяком случае, единственную свою печатную работу - статью по поводу смерти Саврасова Левитан опубликовал именно в газете Соболевского "Русские ведомости", субсидировала которую Варвара Алексеевна. А на следующий год Чехов заезжал к Левитану на Сенеж проездом как раз от В.А., из ее тверского имения (какого - вопрос, теперь выясненный). Итак, личное знакомство Варвары Алексеевны с Левитаном также очень вероятно.

Викуловичи и Захаровичи

Так назывались две старшие ветви Морозовского рода. У самой старшей из них, ведущей начало от Викула Елисеевича, внука Саввы Первого, был свой великий, без всяких кавычек коллекционер. Алексей Викулович. Мировой интерес представляли его коллекции старинных русских икон, фарфора и гравюр. Было у него и небольшое собрание живописи, прежде всего - панно Врубеля. Был ли Левитан у А.В. Морозова? Вполне возможно. Этот вопрос требует особого исследования.

И для Викула Елисеевича и для Алексея и Ивана Викуловичей немало работал друг юности Левитана архитектор Ф.О. Шехтель. Это, конечно, сама по себе очень слабая зацепка, но, возможно, она может навести на какие-то факты в рассматриваемом нами контексте. По семейному преданию, хоть и достаточно размытому, какими эти предания и бывают, известен такой пример связи архитектуры с живописью Левитана. Мне рассказывала об этом племянница Алексея Викуловича Ольга Ивановна Морозова-Свидерская.

Ее тетка Евдокия Викуловна Кокорева была замужем за сыном знаменитого В.А. Кокорева (в бывшем владении которого в Трехсвятительском, перешедшем от него к Морозовым, между прочим, и жил Левитан) Сергеем Васильевичем. Так вот, Сергей Васильевич построил на южном берегу Крыма в Мухалатке дворец, который вплоть до Второй мировой войны считался одной из самых шикарных крымских построек.

С.В. Кокорев сам внес многое в проект этого необыкновенного (ныне не существующего) здания удивительной архитектуры, а внутри постарался устроить тоже все необыкновенно. Ольга Ивановна помнила большой зал, стены которого были украшены картинами довольно значительного размера с изображением всяческой природной растительности. По ее словам, эти пейзажи были работы Левитана. Возможно, в какой-то степени Ольга Ивановна и ошибалась. Здесь, однако, характерно уже то, что она соединила удивительный по красоте дворец и его залы с именем Левитана, явно неспроста.

Кстати, с этим местом, как известно, был связан и Чехов, немало способствовавший открытию здесь школы. Так что и присутствие в Мухалатке Левитана, собственной персоной или его картинами, не было бы уж так неожиданным.…

Ну и напоследок коснемся 4-й ветви Морозовского рода, Морозовых-глуховских (фабрики их размещались в Глухове - пригороде Богородска, ныне Ногинска), наиболее ортодоксальных старообрядцев. В Ногинском городском музее хранится небольшая, но довольно качественная коллекция живописи, первоначальную принадлежность которой относят обычно к Арсению Ивановичу Морозову, "столпу рогожского благочестия". В его собрании также имелся (и имеется) этюд Левитана. Хотя эта работа явно не принадлежит к шедеврам художника, нам в данном случае важно, что творчество И.И. Левитана нашли отклик у всех практически Морозовых и стремление иметь его картины или этюды в своих домах тут явно не дань моде, а действительно отклик русской души на проникновенное русское же искусство.

Вот и подошел к концу наш своего рода обзор взаимоотношений великого Художника и великих Предпринимателей. Итак, из нашего обзора ясно, что Левитана ценили, собирали все Морозовы, некоторые из них были достаточно близки с художником, помогали ему в трудную минуту, а Сергей Тимофеевич оставался верным другом и товарищем до последних дней великого пейзажиста. А в целом, если перефразировать известные слова Горького, то почти всем хорошим в своей жизни, ну, скажем скромнее - многим, Левитан обязан Морозовым. Сам факт этой связи отмечался всегда, но вот значение этой дружбы, этой многолетней опеки, покровительства всегда занижалось до чего-то совершенно ничтожного.

К огромному сожалению для истории русского изобразительного искусства, никто из Морозовых не оставил специальных воспоминаний или записок о Левитане, а рассказать многим из них было о чем.

¹ Дроздов М.С. Род Морозовых: 1770-1917. // Труды первых Морозовских чтений. Ногинск (Богородск), Богородский печатник, 1996. С.44-51.

² Морозова Т.П., Поткина И.В. Савва Морозов. М., Русская книга, 1998. С.37.

³ Дроздов М.С., Филаткина Н.А. Морозовы. Династия фабрикантов и меценатов. Опыт родословия. Ногинск (Богородск), Богородский печатник, 1995. С.15.

⁴ Мамонтова Н.Н. Сергей Тимофеевич Морозов и Московский Кустарный музей. // Труды первых Морозовских чтений. Ногинск (Богородск), Богородский печатник, 1996. С.106-112.

⁵ Сахарова Е.В. "В. Д. Поленов. Е. Д. Поленова. Хроника семьи художников". Общ. ред. А.И. Леонова. М., Искусство, 1964.

⁶ Поленова Н.В. Абрамцево. М., 1922. С.93.

⁷ Об этом сообщила мне правнучка Саввы Тимофеевича Морозова Ирина Саввишна Морозова.

⁸ И.И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. Общая редакция А.Федорова-Давыдова. М., "Искусство", 1956. Воспоминания В.И.Соколова.

⁹ Там же. Все письма Левитана цитируются далее по этому изданию без особых указаний.

¹⁰ Валентин Серов в переписке, документах и интервью. Т.1. Л., Художник РСФСР, 1985. С.147.

¹¹ Цит. по Н.И. Гитович. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М., Гос. изд. худ. лит., 1955. С. 458.

¹² Там же. С.473.

¹³ Смирнова Т. Сергиев посад Константина Юона и Владимира Соколова.// Русское искусство. 2006. №2.

¹⁴ И.И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. Общая редакция А.Федорова-Давыдова. М., "Искусство", 1956. Воспоминания В.И.Соколова

¹⁵ Цит. По: Н.И. Гитович. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М., Гос. изд. худ. лит., 1955. С. 530.

¹⁶ Валентин Серов в переписке, документах и интервью. Т.1. Л., Художник РСФСР, 1985. С.280.

¹⁷ Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. 1860-1917. М., Мосгорархив, 1999. С.404.

¹⁸ Н.И. Гитович. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М., Гос. изд. худ. лит., 1955. С.455.

¹⁹ Шубина Т., Менькова О. Времени приметы. Каталог коллекций Музея-усадьбы Горки. М., 2005. С.50.

²⁰ Морозова Т.П., Поткина И.В. Савва Морозов. М., Русская книга, 1998. С.88.

²¹ Из беседы с Аллой Павловной Вавиловой и Любовью Ивановной Захаренковой.

²² Шубина Т., Менькова О. Времени приметы. Каталог коллекций Музея-усадьбы Горки. М., 2005. С.47.

²³ Алексеев В.Н. Доклад на Левитановских чтениях. Плес, 2008.

²⁴ Савинова Е.Н. Русская усадьба. Серебряный век. М., Аст-пресс, 2008. С.257.

²⁵ Морозова М.К. Мои воспоминания. Публикация Е.М. Буромской. //Наше наследие, 1991, №6(24).

²⁶ Давиденко С.В., Савинова Е.Н. Воспоминания З.Г. Морозовой-Рейнбот.// Археографический ежегодник за 1998 год. М, Наука, 1999. С.284-301.

²⁷ Государственная Третьяковская галерея. Живопись 18-начала 20-го века. Каталог. М., Изобразительное искусство, 1984. С.256-263.

²⁸ Там же. С.257-263.

Copyright © http://www.plyos.org All rights reserved admin@plyos.org